Наследство Демидовых

А. Демидов умер 5 августа 1745 г., когда плыл по Каме, направляясь в родную Тулу, где и похоронен. После него осталось огромное наследство, которое состояло из 22 заводов (без трех алтайских, которые перешли в ведение Кабинета Е.И. В.) с 123 доменными, молотовыми, колотушными и иными фабриками, 25 плотинами, 85 железными и медными рудниками, тремя пристанями, 279 коломенками, 50 стругами и прочими заводскими строениями и оборудованием. Ему же принадлежало 120 домов, находящихся в разных местах России - Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Туле и т.д. В его 215 селах и деревнях имелось 13135 «душ» только мужского пола (без женщин и детей). Его заводы и крепости охраняли гарнизоны солдат и канониров, вооруженные 156 пушками и мортирами с большим запасом бомб, ядер, картечи и пороха, 154 лучшими штуцерами, 1489 драгунскими и солдатскими ружьями, 1840 ножами, 113 алебардами и др.
В имуществе Акинфия Демидова отцовские приобретения составляли 7,5 тыс. четвертей земли с 4,4 тыс. душ мужского пола, что было оценено в 77 315 рублей. К этому Акинфий Демидов прибавил 7,8 тыс. четвертей земли с 8,45 тыс. душ мужского пола стоимостью 133550 рублей.
Общая стоимость вотчин А. Демидова, по данным Тульской конторы, составляла свыше 210865 руб. Наибольшую ценность составляла Царевосанчурская вотчина, оцененная Тульской конторой в 37,4 тыс. рублей.
Однако, можно предполагать, что указанная выше цифра 210865 руб. значительно преуменьшает действительную стоимость вотчин Демидова. Общую стоимость вотчин можно повысить более чем вдвое - до 400 - 420 тыс. рублей.

Из истории Невьянского завода

15 декабря 1701 года по старому стилю произошло знаменательное событие для всей России: в этот день произведена первая плавка чугуна на Невьянском заводе, построенном по указу Петра I.
Этот день можно считать днем рождения черной металлургии России, а также днем рождения первого в мире промышленного города. Именно Невьянский железоделательный завод был первым в России доменным заводом, который в течение нескольких десятилетий XVIII века держал первенство на мировом рынке по качеству выпускаемого на нем металла. 4 марта 1702 года произошла первая в России своеобразная приватизация: Невьянский завод был передан на правах посессии Никите Демидычу Антюфееву - тульскому кузнецу и оружейнику.
Металл с демидовского Невьянского завода экспортировался более чем в десять стран мира. Организация труда, технология производства, производительность, механизация процессов на заводе в XVIII веке не уступала самым передовым в мире, а многое и вообще применялось на нашем заводе впервые. Так, например, домна круглого сечения, двухфурменное дутье, пробирная лаборатория и многое другое.
В 1743 году была пущена самая крупная домна в мире с применением двухфурменного дутья. Которая за сутки выпускала 1200 пудов чугуна, тогда как в Европе самые производительные домны давали не более 400 пудов в сутки.
При заводе были развиты самые различные промыслы - изготавливалась медная посуда, производилось лакирование на мери, дереве.
Выделывались стаканы с художественной росписью не хуже китайских и французских, отливались колокола, писались иконы, была ювелирная мастерская.
Это перечисление можно продолжить, так как в Невьянске было хорошо развито более 25 промыслов.
Но основное назначение Невьянского завода - оборонное.
Общеизвестно, что победа в Полтавской битве обеспечена была в немалой степени благодаря металлу и пушкам отлитым на Невьянском заводе. Не посрамил себя Невьянский завод и в годы Великой Отечественной войны: 15 процентов всех снарядов, выпущенных по врагу, были изготовлены на нашем заводе. И сегодня, несмотря на экономический кризис, проблемы, связанные с конверсией, Невьянский завод живет и выпускает продукцию, предназначенную уже для мирных целей. И через каждые три часа наша всемирно известная наклонная башня своими курантами и мелодиями напоминает о славной истории нашего города и завода.

А. Лянсберг, директор городского музея

Мастера-умельцы

Так уж повелось, что в истории Урала и страны широко известны «тагильские умельцы» - создатели первого русского паровоза Черепановы. Но не совсем заслуженно забыты или полузабыты невьянские умельцы, которые внесли выдающийся вклад в историю отечественной техники гораздо раньше тагильских мастеров.
Первые Демидовы, сами не обиженные талантами, не боялись талантливых людей. Наоборот, они собирали их отовсюду, где могли, на свои заводы, особенно на Невьянский. Но нередко это были люди вне закона, которые скрывались от властей: беглые, раскольники и другие. Поэтому и имена их не попали в официальные документы, которые и сегодня хранятся в исторических архивах. И все-таки кое-что об этих невьянских мастерах, а чаще не о них самих, а об их славных делах, архивные документы нам поведали.
Первые мастера, прибывшие на берега Нейвы, были «московской присылки». Демидовы привезли с собой тульских мастеров. Но завод рос. Когда Никита Демидов с подьячими Сибирского приказа пытались в 1703 г. набрать в Туле разных мастеров, их постигла неудача - нужных мастеров в Туле не нашлось. Готовых мастеров больше не имелось. А поэтому их надо было учить и растить на Невьянском заводе. И завод со временем стал своеобразной школой мастеров, причем школой, которая воспитала лучших специалистов страны - умельцев самых разных профессий.
На тогдашних металлургических заводах одним из самых важных объектов являлась плотина. В 1703 г. невьянскую плотину прорвало дважды - весной и осенью. Демидовы изгнали первого плотинного мастера Павлова с завода.
В 1704 г. построили новую, которая просуществовала без капитального ремонта несколько десятилетий. Возможно, ее создателем был Леонтий Степанович Злобин (род.ок.1677-79 гг.) - выдающийся плотинный мастер. Он строил плотины многих демидовских заводов (Шуралинского, Верхнетагильского, Быньговского и др.). Для строительства екатеринбургской плотины пригласили именно Леонтия Злобина.
Была выстроена невьянскими мастерами домна не по английскому образцу. Она стала «первой отечественной домной круглого сечения». В Англии в это же время даже лучшие домны строились еще по архаическим профилям квадратного сечения.
В 1740 г. на Невьянском заводе построили домну-гигант. Сначала на этой царь-домне выплавляли около 840 пудов чугуна в сутки, а с 1743 г., когда впервые в мире применили при доменной плавке две фурмы для дутья, выход чугуна увеличился до 1200 пудов в сутки, что в несколько раз превосходило производительность лучших европейских домен. Сыскана старанием приказчиков Федора и Григория Махотиных. Но это не значит, что они были изобретателями двух-фурменного дутья. Махотины, скорее всего по заданию Акинфия Демидова, были просто организаторами строительства и усовершенствования царь-домны. Имя же истинного изобретателя царь-домны, как имена многих других талантливых мастеров, почему-то скрыто.
Невьянские металлурги выплавляли гораздо больше металла, чем на любом другом заводе. К тому же они давали лучший металл в России. Железо под клеймом «Сибирь» и маркой «Старый соболь» высоко ценили, не только в России, но и во всех европейских странах.
Невьянские мастера научились не только выплавлять превосходный металл, но и готовить из него сложные изделия. Петру I для устройства фонтанов нужны были особые трубы в 1718 г. Изготовление металлических труб в то время было делом не простым. Взялся за исполнение Н. Демидов. С этим заказом невьянские мастера справились великолепно. Всего в 1722-25 гг. с Невьянского и Тульского заводов было поставлено в Петербург 81300 пудов фонтанных труб.
Невьянские металлурги были художниками своего дела. Обычно принято считать родиной художественного чугунного литья на Урале Каслинский завод. Но самым первым заводом на Урале, освоившим художественное литье из черного металла, по праву можно считать Невьянский. Об этом свидетельствуют чугунные плиты отливки 1702-1725 гг., по краям украшенные орнаментальным узором. Образцы художественного литья из чугуна первой четверти XVIII в. мы можем видеть в балконных решетках и других местах наклонной Невьянской башни. Современные исследователи нашли в башне немало оригинальных инженерных решений, а в некоторых случаях и гениальных изобретений. Об этом речь пойдет в следующем спецвыпуске.
Заслуга невьянских мастеров состоит в том, что они первыми в России стали делать косы: сначала в 1731 г. на Быньговском заводе, а затем и на Невьянском. Причем, выписанные специально для этого саксонские мастера не справились с заданием и изготовили косы «за необыкновенным фасоном, которые без переделки в продажу употреблять невозможно». Иноземный образец кос был усовершенствован кем-то из невьянских мастеров и вскоре невьянские косы стали пользоваться огромным спросом не только в России, но и за границей.
Документы, обнаруженные в последнее время, показывают, что при Акинфии Демидове на Невьянском заводе организовали в крупных масштабах тайную плавку драгоценных металлов, которая велась примерно с 1726 по 1744 годы. Золотистое серебро выплавлялось из руд, которые по приказу А. Демидова привозились с Алтайских рудников. В 1744 г., страшась доноса, Акинфий объявил Императрице Елизавете Петровне о серебре на Алтае, и рудники перешли в ведение Кабинета Её Императорского Величества.
Есть также основания полагать, что при том же А. Демидове на Невьянском заводе существовала тайная ювелирная мастерская, где готовили изделия из золота и серебра. А невьянские раскольники (опять же тайно) создали иконописную мастерскую, которую обнаружили уже после смерти А. Демидова.
Таким образом, невьянские мастера в первой половине XVIII в. добились высоких успехов в самых разных производствах и ремеслах, особенно в тех, которые связаны с металлом.

Сулёмская дорога

Академик П.С. Палас в XVIII веке писал о дорогах Невьянского завода:
«При жизни статского советника Демидова Акинфия Никитича в России лучших не было дорог, хотя оные все большею частию по болотистым лесам проложены».
А про завод Невьянский писал:
«Посреди местечка на левой стороне реки лежит четырехугольная деревянная крепость с крытым ходом и семью башнями, из коих три подъездные. Внутри оном кроме заводских строений находится, хотя старинной, но величавой и обширной хозяйский каменный дом с двумя флигирами».
На рисунке В.де Геннина видно три более крупных башни с проезжими дорогами. Первая дорога проходит от завода на юг, откуда для доменных печей привозилась руда с рудных ям (Свиньи горки), и на Шуралу.
Вторая дорога проходит на север, на Верхотурье, от нее впоследствии пошла дорога на Нижний Тагил.
Третья дорога проложена на запад, на реку Чусовую, к поселку Сулёмская Пристань.
Моим дедам и прадедам приходилось заготовлять или покупать древесный уголь для своей кузницы. Большей частью приобретали его в деревне Галашки, которая стоит на Сулемской дороге. Вот через закупки угля и произошло знакомство, а затем и родство в нашей семье. Один из Замоткиных уехал жить в деревню Галашки, звали его Павлом Петровичем. От него в Галашках родилось четыре сына - Симон, Филипп, Сидор и Прокопий. По рассказам Симона Павловича, которому довелось привозить древесный уголь на Невьянский завод и в кузницы до 1918 года: «Дорога на Сулемскую Пристань была двухколейная, ухоженная, на болотистых местах положена елань из лиственницы, бревна деревьев этой породы не боятся воды и долго не гниют, хорошо служат во влажных или сырых местах.
На дороге были кордоны, где жили смотрители дорог и были сменные кони. Мосты на дороге регулярно ремонтировались, она посыпалась песком».
На станции Невьянск есть одна из улиц, носящих название Сулёмская. Возможно, она так и называется в честь Сулемской дороги.
Не знаю, в каком состоянии были другие дороги от Невьянска, но Сулёмская, на мой взгляд, была главной.. Ведь из Невьянского завода отправляли всю продукцию - пушки, ядра, железные изделия на Сулемскую и Усть-Уткинскую Пристань.
Возможно, академик Палас описал в своих трудах именно Сулемскую дорогу.
Есть немало еще очевидцев, которые в свое время по Сулемской дороге хаживали, и неоднократно. Например, Семен Степанович Пономарев рассказывает, что всю войну в переходные смены (а работал он на механическом заводе) ходил пешком на Карпушиху, где жила его мать - поесть картошки и запастись овощами. Мне и самому доводилось до войны с отцом ходить по этой дороге за грибами и ягодами, которых было там неимоверно в ту пору много.
...Теперь Сулемская дорога сильно заросла лесом, по руслу Шуралки прошла гидравлика и всё там перерыла, пройти невозможно. А ведь, если разобраться, - это исторический памятник. Хотя и утратила дорога свое первоначальное значение, однако сохранить ее необходимо, надо бы найти силы и возможности в районе, в области, чтобы исследовать Сулемскую трассу.

В. Замоткин, краевед

Быньговский и Шуралинский железные заводы

Невьянский горный округ состоял из шести заводов. Три из них - Невьянский, Верхнетагильский и Верх-Нейвинский - были доменными, и их основной задачей была выплавка чугуна. Три остальные завода - Быньговский, Шуралинский и Шайтанский - домен не имели и занимались выделкой железа из чугуна первых трех заводов, являясь вспомогательными.
Из передельных самым крупным был, без сомнения, Быньговский завод, который располагался в устье реки Быньги - притоке Нейвы - и отстоял от Невьянска в семи верстах на север. Построен завод был Акинфием Демидовым в 1718 г. для переработки избыточного невьянского чугуна и имел 14 молотов, из-под которых в год выходило до 70 тыс. пудов железа разного сорта и марок.
В январе 1738 г. завод сильно пострадал из-за крупного пожара, полностью остановившего работу на пять недель. В огне сгорела даже заморская пожарная машина. Для восстановления сгоревших цехов и строений потребовалось более девяти месяцев. Несмотря на понесенные убытки, А. Демидов не только восстановил завод, но и увеличил его мощность: через четыре года после пожара, в 1742 г., вместо прежних пяти действовало семь молотовых для выпуска железа, а также была построена единственная в округе мастерская для производства стали. Помимо выковки железа, Быньговский завод занимался переработкой меди, поступающей с Суксунского медного завода. Медь шла большей частью на производство латуни и изделий из неё, ассортимент которых был широк: от листовой латуни и латунных плит до посуды и домашней утвари. К Быньговскому железоделательному заводу относился и кожевенный, выпускавший мехи для заводских горнов.
Но самым примечательным «цехом» была косная фабрика. Быньговский завод был первым и почти единственным на Урале, на котором было налажено производство кос. Это было настолько редким в то время, что для строительства косной фабрики и обучения «к тому делу» людей Акинфию Демидову пришлось выписать в 1741 г. из Прусского королевства тамошних мастеров. В неделю фабрика выделывала до трехсот кос, расходуя 24 пуда железа.
Бесспорным лидером в деле выпуска железа Быньговский завод оставался на протяжении всего XVIII в., давая ровно половину от продукции всех заводов округа.
Другой передельный завод - Шуралинский - был значительно меньше Быньговского. Он имел всего четыре молота и давал в год не более 16 -17 тыс. пудов полосного железа, никакой другой продукции не производил. Шуралинский завод был построен в 1716 году в пяти верстах на юг от Невьянского завода. Место было выбрано не совсем удачное: река Шуралка - маловодная, и из-за нехватки воды - главного источника энергии - завод часто останавливался. Чугун получали с Невьянского, Верхнетагильского и Верх-Нейвинского заводов, которые находились на одном расстоянии от него. Шуралинский завод был и самым дешевым: по оценке, проведенной в 1768 г., он был оценен в 10650 руб. 68 коп.

Мал, да удал

Шайтанский железоделательный завод был самым дальним из всех заводов Невьянского горного округа. Завод располагался к западу от Верхнетагильского завода, при реке Чусовой, в устье р.Шайтанки; и от центрального Невьянского завода отстоял: по зимней дороге - в 70- ти верстах, по летней - в 91 версте. По своей производительности Шайтанский завод находился на последнем месте среди заводов округа. Он имел всего лишь одну молотовую, в которой под двумя молотами выделывалось в год 13 -14 тыс., в отдельные годы до 16 тыс. пудов полосного железа. Тем не менее, по своей значимости он превосходил Шуралинский и, отчасти, Быньговский заводы. Секрет заключался в том, что основной задачей была отправка продукции заводов округа со своей пристани по р.Чусовой. Именно пристань и была главнейшим «цехом» Шайтанского завода. Дело в том, что Урал в XVIII веке являлся почти окраиной России. Связь между его районами и центром империи могла осуществляться лишь водным путем. Для Среднего Урала единственной рекой, пригодной для судоходства, была Чусовая, по ней шла и доставка продукции с заводов.
Из всех заводов, входивших в Невьянский округ, лишь один Шайтанский имел выход к Чусовой. Таким образом, Шайтанский завод выполнял две роли: роль передельного вспомогательного завода для Верхнетагильского доменного, с которого получал чугун, и роль пристани.
Вторая роль была главной. На пристань Шайтанского завода доставлялась готовая продукция, которая затем водным путём по рекам Чусовой, Каме и Волге доставлялась в пункты назначения. Туда же, на Шайтанскую пристань, приходили грузы из Петербурга и Центральной России, доставлялась почта. Шайтанский завод был тем связующим звеном, без которого была бы невозможна связь заводов Невьянского округа с другими районами России.

Кабацкое дело

Интересен факт из истории Невьянского завода в период владения им Демидовыми.
Еще в 1736 г., по просьбе Акинфия и меньшого брата его Никиты Никитича, последовало высочайшее повеление: «кабакам при заводах не быть, но сбор, до того с них производимый, наложить на заводчиков». Вследствие чего, по сделанному тогда же в сибирской канцелярии «расчислению» сколько с кого из заводчиков за те кабаки в казну получить, по мере того, какое число должен был платить откупщик, взявший питейную там продажу на откуп, определено взыскивать в каждые два года, именно до 1771 года».
Совершенно иначе этот же факт рассматривает Огарков.
Он пишет: «Но «умысел иной тут был» у хитрого Акинфия: ему просто хотелось избавиться от контроля гражданской власти, ведавшей кабацкое дело. Последнего он достиг, а кабаки, как кажется по всему, безмятежно процветали в его владениях и приносили ему изрядный доход».

Обушники

Издавна верх-нейвинских жителей зовут обушниками, И неспроста - так взяли да и назвали.
Было это, когда людей в крепости держали. На заводе тогда управителем был Зотов, - ох, и сволочь же был! На свете другой такой не сыскать! Бывало, ночь на дворе, а он гонит людей на работу. Ноги в могиле висят, а иди на завод; сдох - туда и дорога, ему не жалко.
Бил заводских Зотов кишкой, набитой песком, таскал за волосы. Ни с чем не считался, хоть пропадай пропадом в кричне, из кожи вылезь. Люди говорили, что у него заместо сердца кусок чугуна был.
Видит это он, что рабочий мертвяком идёт, еле ноги волочит, набросится да давай хлестать кишкой - до смерти захлещет. На Зотова некуда было и пожаловаться, начальства он над собой не чувствовал, а всё потому, что у него то ли брат, то ли родич какой был управляющим Верх-Исетского округа, так что Зотов на заводе был сам царь, сам бог.
Если каждый день понужать да за волосы таскать, то уж добра не жди, как говорится: какой свет - такая и тень; востра коса, когда трава чиста; а если там камень попадись, то уже обязательно тупой станет.
На заводе робил в кричне парняга один, Пузанов; хоть давно всё случилось, а люди и теперь помнят его. Был работяга большой, Зотову ни разу не откололось постегать его, а всегда волком косил на него глаз. Видно, уж по духу чуял неладное.
Раз Пузанов пришёл на завод, вечер уж был, и порешил Пузанов убить Зотова. Видно, сердце больше не стерпело. Сел с топором за дверью склада, ждёт-поджидает, когда светать начнёт - Зотов приходит в завод с солнцем.
Идет это он, как всегда, со своей проклятой кишкой, тут его у склада и встретил Пузанов с топором... Видно, всё наперёд обдумано было, и ударил Зотова обухом топора прямо по черепу.
Сильный был парень, ударил крепко, тот упал. Наклонился Пузанов, видит, что больше Зотову не подняться...
Люди, известно, сбежались, а Пузанов и говорит:
- Ну, теперь вяжите меня, я его, сволочь, угробил, что он искал, то и нашёл...
Вот с тех пор нас, верх-нейвинских, и зовут обушниками.

Записано П.И. Алексеевым в пос.Верх-Нейвинском, Свердловской области, от Н.И. Сарафанова, 62-х лет, кузнеца.
Подобные случаи были не единичными на старых заводах Урала.

Поначалу - шатры да копанцы

Передо мной лежат две папки с дискуссионными материалами о дате возникновения поселка Верх-Нейвинского, где подшиты запросы-письма в Свердловск, Москву и другие города, ответы ученых-картографов, кандидатов исторических наук...
Титаническая работа проведена И. Коротичем, В. Сапожниковым, П. Казанцевым, И. Каменичевым, Г. Мельниковой: прочитаны и сделаны выписки из девяносто двух источников по истории поселений и заводов Урала и двухсот архивных дел, сфотографированы старые карты.
В различных делах указываются разные даты возникновения и поселка, и завода. И всё же им, пишущим историю нашего края, удалось доказать, что в районе поселка Верх-Нейвинского еще в 1619 - 1645 гг. жили разные народности в шатрах и копанцах. Несколько примеров. В октябре 1645 производилось размежевание Верхотурского и Туринского уездов. По случаю земельных споров и по «сказкам» старожилов в верховьях реки Невьи «давно живут и довольно тут шатров и копанцев разных народов есть».
В 1659 г. жители просили Верхотурского воеводу и Московского царя оставить их на прежних землях, не отбирая их в пользу пришельцев русских, но им было отказано в этом.
1661 г. в Верхотурском воеводстве, в Тобольской губернии и на всем Севере России была небывалая засуха: погибли хлеба и травы, реки высохли...
Ограничения пользования землей, неурожаи, притеснения чиновников при сборе ясака (налога), «насильничания» при принятии православной веры явились причинами, вследствие которых местные старые жители: вогулы, остяки, мордвины, татары, башкиры и другие национальности примкнули в 1661 году к восставшим (против Московского царя и его чиновников) сибирским татарам под предводительством старины башкира Сеита. Восставшие нападали на плохо защищенные селения русских, разоряли и жгли
имущество, дома. Многие жители погибли, а прочих обоего пола уводили в неволю. Бунт сей, известный как Сеитовское восстание, продолжался до 1668 г. и был подавлен воинскими частями, под начальством полковника Полуектова.
От ужаса истребления и пленения все, кто мог, убегали в леса и тихие уголки, подальше от путейных дорог, по которым шли восставшие.
Одним из таких тихих мест были верховья реки Невьи и «истока» из озера Таватуй. Доступ сюда был труден из-за непроходимых болот, отсутствия дорог. Сюда бежали от кошмара и унижения русские люди. Здесь на Слюдяной горе в шатрах и копанцах в 1662 г. и обосновались первые жители селения Верх-Нейвинского. До сих пор старые жители делят поселок на 4 части: Зарека, Зимняк, Алексеевское и Слудно-Слюдяная гора.

Ещё отец намерение высказал

Историк Плотников в одной из своих книг конкретно указал дату основания поселения: «Возникновение поселка Верх-Нейвинского связано с металлургическим кустарным производством и относится к 1662 г.». 27 января 1726 года Акинфий Демидов обратился с ходатайством о строительстве трех заводов выше по реке Нейве. Такое разрешение ему было дано 9 февраля 1727 года. В поданных 15 ноября 1759 года и 27 июня 1760 года прошениях под Верх-Нейвинский завод указано удобное место по реке Нейве, которая вышла из Таватуйского озера, у Присталого мысу, не доезжая Княжего моста... Акинфий писал: «Отысканное место построения завода удобно, которое по тамошному наречению называется Присталой остров, и на нем еще покойный отец свое намерение высказал иметь завод, где подготовлено и расчищено место было». Это место было отведено в 1732 году порутчиком Брамтом.
Но решение это не было принято по причине «ширности плотины».
Зато, по определению Берг-коллегии, 10 апреля и 18 мая 1760 г. велено на отысканном дворянином Прокофием Демидовым месте на реке Нейве у Присталого мысца, в четырex верстах выше Княжего моста, построение железовододействуемого завода и при нем для выплавки чугуна одну домну и ковать железа в шесть молотов». Руды же около Верх-Нейвинского были звестны еще с 1669 года. В дальнейшем открывались рудники в 1747 г., с 1759 по 1760 г. еще 4 рудника.
Очевидно, завод одной из первых построил якорную кузницу. Ввиду большого спроса и желания поскорее выручить деньги, начал уже в 1762 году изготовлять якоря и цепи для судов, производственное полосовое железо выдал в 1767 году, первый чугун получен в 1772 году. Ясно, что новому заводу значительно больше требовалось рабочиX, чем ранее «тут работали». И при «постройке завода были переселены сюда люди из Невьянска именно те, которые пришли от гонений за правую веру».
Спустя почти 100 лет,когда заводом уже владели члены семейства Саввы Яковлева численность рабочих на заводе была 6500 душ. Наказания производились либо розгами, либо палками.


Выписка из книги наказаний приказчика Верх-Нейвинского завода

1. Белых (Вашляев) Петр, 23 года, работает на заводе 11 лет 6 месяцев.
19.VI. 1842 г. за отлучку на покос - 35 ударов розгами
21.VI. 1846 г. за отлучку на покос - 25 ударов розгами
24.IV. 1846 г. за отлучку на охоту - 15 ударов розгами

2. Янов Викул Митрофанович, 24 года, работает с 15 лет.
1840 г., сентябрь за неявку на пуск фабрики - 30 ударов розгами
1841 г., сентябрь за грубость начальству - 20 ударов розгами
1842 г., май за обиду мастеру - 30 ударов розгами
1844 г., март за ослушание начальства - 30 ударов розгами
1844 г., июнь за противозаконные поступки - 70 ударов розгами
1844 г., июль за топку печи в жаркое время - 10 ударов розгами

3. Бородин Федор Родилькевич, 22 года, работает с 11 лет.
1844 г., июль за неисправность крыши на своем доме - 20 ударов розгами
1846 г., июль за неисправность канавы у своего дома - 20 ударов розгами
1846 г., август за топку бани на неделе - 10 ударов розгами

4. Долгоруков Петр Григорьевич, 54 года, работает с 13 лет.
1846 г., август за неисправность печи в своей бане - 10 ударов розгами
    
Из этих документов видно, что положение работных людей на заводе было незавидным. Предприниматели не стеснялись в обращении с ними. Обсчеты, побои, брань - такова обычная обстановка, с которой приходилось сталкиваться работникам завода.
Основная первоначальная продукция Верх-Нейвинского завода - железо разных сортов. Здесь не только ковалось железо, выплавлялся чугун, но и отливались всевозможные изделия из железа: котлы и котелки, сковородки и разные плиты, инструменты шесточницы и гвозди, проволока и цепи, якоря, посуда, профильное катаное и кованое железо, листовое разных размеров и толщины (железо вывозилось в Англию, Америку до 80%).
В основном производстве и рудниках использовались мастера 26 специальностей.
В XVIII в. Верх-Нейвинский завод стал крупным металлургическим предприятием, с законченным производственным циклом, начиная с добычи руд и кончая выпуском железа, о котором писалось: «И такова доброго железа в свейской (шведской) земле нет».
Верх-Нейвинский завод имел свои рудники, каменоломни, лесные разработки (для изготовления древесного угля), песчаные мельницы, пристани и суда для транспортировки промышленной продукции и многое другое. При всем при этом Верх-Нейвинский завод в XVIII в., поддерживая ощутимые производственные связи с другими заводами, работал на широкий внутренний и внешний рынок.

По переписи 1860 года было в Верх-Нейвинском
                                     Мужчин     Женщин
Крестьян дворовых               12              15
Урочных                               4                3
Крепостных заводских      2.182          2.523
Вечно отданных                  744            860
Всего                              3.021         3.458
    
По религии
                                      Мужчин     Женщин
Православных                   1.530         1.791
Единоверцев                       793            794
Раскольников (староверов)   699            960
Римско-католических              2
Всего                               3.021         3.458

Верхнетагильский завод

В 1709 году Н.Демидов добился разрешения строить на Урале медные и железные заводы. Получив право на строительство, Демидовы с присущей им деловитостью взялись за дело, и на исходе второго десятилетия сыном Никиты Акинфием были сооружены три новых завода: Шуралинский, Быньговский и Beрхнетагильский.
Точный год постройки Верхнетагильского завода неизвестен. В разных источниках называется либо 1716, либо 1718 г. Вероятнее всего, строительство было начато в 1716 г., а в 1718-м был пущен в действие. Новый завод был построен в верховьях реки Тагил на землях, жалованных к Невьянскому заводу в 1702 и 1704 годах, находился в двадцати верстах от Невьянска. Существует мнение, что Н. Демидов после постройки Верхнетагильского завода собирался забросить Невьянский завод и начал хищнически вырубать леса вокруг последнего.
Первое описание Верхнетагильского завода было составлено в 1735 г. управляющим уральскими заводами Вильгельмом де Генниным. Согласно этому описанию, имелось две домны и четыре молота. Первая домна «в ход пущена 3 генваря 1720 года», а вторая так и не была пущена в действие. О мощности завода и его производительности говорят следующие цифры: в 1723 г. завод дал 28040 пудов чугуна, через год - уже 84366 пудов, а в 1725 г. это число составило 96129 пудов. Руду получали с располагавшегося рядом Ломовского рудника.
Русский путешественник С. Гмелин, проезжая по уральским заводам, в 1742-м побывал и на Верхнетагильском. По его словам, кроме чугуна завод производил листовое железо, для чего имел две молотовые фабрики. Помимо молотовых имелась якорная фабрика, которая обслуживала, по большей части, личные нужды завода, а также кузница для производства разного рода средних и мелких изделий. Особо выделялся цех для сверления и обточки пушек, который был самым крупным среди подобных цехов.
Во второй половине XVIII в. к этим цехам добавился цех по литью пуль, бомб и гранат для артиллерийских орудий. Сам завод и заводская деревня были окружены деревянной крепостной стеной, укрепленной несколькими орудиями для защиты от башкир, совершавших частые набеги. Жителей на заводе проживало 865 человек.
После распродажи демидовских заводов Верхнетагильский завод вместе с другими заводами Невьянской части перешел во владение к Савве Яковлеву...