| Главная » Читальный зал » История и краеведение |
Кефирштадт
 КЕФИРШТАДТ
В июне 1949 года комбинат № 813 (будущий Уральский электрохимический комбинат) произвёл первую промышленную партию высокообогащенного урана. Что предшествовало этому событию? Как шёл процесс запуска оборудования? Об этом рассказывают документы того периода, приоткрывая нам скрытые до сих пор страницы нашей «атомной» истории. В 1948 г., когда в Советском Союзе пытались запустить первые заводы по обогащению урана, в США начались споры о том, как быстро «советы» достигнут поставленной цели. Журнал "Look" писал: "В течение ближайших нескольких лет русские не могут и надеяться иметь подобный завод. Это физически невозможно. Советская промышленность слабо развита, чтобы быть в состоянии поставлять оборудование для такого колосса. По производственной мощности ключевые для атомной проблемы отрасли промышленности в России отстают в среднем на 22 года от соответствующих отраслей промышленности в Соединенных Штатах". Но вот знаменитые физики Бор, Ленгмюр и Бете были другого мнения: они утверждали, что СССР разработает атомное оружие уже к середине 1949 года. Объяснение этому дал Ленгмюр: «советская система» – писал он – «имеет свои преимущества в гонке вооружений: прежде всего, за счет принесения в жертву уровня жизни, игнорирования каких-либо проблем трудоустройства и превращения науки в приоритетную для всей страны сферу деятельности». Прогноз ученых оказался верным. Следуя официальной хронологии, 1948 год стал годом начала промышленного освоения урана: была окончательно разработана схема производства, на Урале вблизи посёлка Верх-Нейвинский построен завод под номером 813, на котором в декабре получена пробная партия высокообогащенного урана. Но довольно длительный перерыв между получением пробной партии и промышленной (осень 1949 г.) даёт основание полагать, что практическое воплощение теории столкнулось с некими проблемами. Так оно, в действительности, и было. Задача перед «урановым» руководством была поставлена чёткая – в конце года завод должен заработать на полную мощность, а значит, пробные запуски должны были пройти летом 1948 года. Однако сроки запуска были сорваны. О причинах этого и о состоянии строительства говорит Исаак Кикоин в своём отчёте Лаврентию Берии от 1 июля 1948 года: «…существенная задержка происходила и происходит из-за отсутствия достаточного количества стеклянных манометров, которые обязался подготовить завод. Кроме того, считаю необходимым обратить внимание, что работы по обеспечению вакуумной герметичности до сих пор производятся кустарным способом - по наблюдению натекания воздуха с помощью стеклянных манометров. На эти работы тратится около 80 % времени, потребного на все монтажные работы. Для существенного сокращения времени на герметизацию машин совершенно необходимо иметь на заводе масс-спектрометрические течеискатели и достаточное количество гелия. Три таких течеискателя, разработанных и изготовленных Лабораторией № 2 АН СССР, находятся на заводе. Размещение же заказа на эти течеискатели в промышленности (требуется около 200 шт.), равно как и поставка гелия для них, недопустимо затягивается, несмотря на имеющиеся по этому вопросу решения Правительства. Отсутствие течеискателей может явиться сильным тормозом для дальнейшего развертывания монтажа диффузионного завода. Одной из очень существенных причин задержки в пуске каскадов является наличие грубых технических дефектов в электротехническом хозяйстве завода, как связанных с ошибками в рабочем проекте, так и с качеством монтируемого оборудования… В результате…проверки свыше тысячи уже смонтированных машин было выявлено около 15 % бракованных делителей, была даже обнаружена одна машина, смонтированная вообще без делителя (фильтра)! В нескольких делителях уже смонтированных машин мы обнаружили посторонние предметы (кусок резиновой перчатки, стружки от карандаша, капли масла), которые, разумеется, совершенно недопустимы по соображениям коррозии. Формально приказ об организации ОТК директором завода издан еще в начале июня с. г., фактически этого отдела не существует по сей день. Благодаря этим же организационным неполадкам мы имели много случаев аварийной остановки всего действующего оборудования. Так, например, только в июне месяце шесть раз происходили остановки всех машин продолжительностью от 1 часа до 45 часов, связанные либо с неисправностью электрического хозяйства, либо с перебоями водоснабжения…» Проблемы были и в кадровой политике: «…решение Правительства от мая с. г. о направлении на завод № 813 двадцати молодых специалистов, окончивших в этом году инженерно-физический факультет Московского механического института, не выполнено. (Эти специалисты прошли специальную подготовку под нашим руководством)». В итоге, по мнению И. Кикоина «до устранения хотя бы этих причин не может быть обеспечен необходимый перелом в темпах работ по пуску завода». К концу года основные задачи, связанные с промышленным осуществлением диффузионного метода разделения изотопов урана, были достаточно ясны. При этом явно выявились те недостатки нового завода, которые прежде, на стадии проекта, были незаметны. Во втором послании к Берии Кикоин уделяет внимание именно тем проблемам, которые могут возникнуть в ходе запуска производства: «…крупным недостатком основного оборудования» - пишет он – «является все еще недостаточная химическая стойкость против шестифтористого урана, вследствие чего потери уже обогащенного продукта могут быть раза в 3 больше, чем нам хотелось... По-видимому, при массовом изготовлении большого числа машин трудно обеспечить необходимую скрупулезную чистоту, которая одна лишь спасает от лишних потерь продукта. Поэтому, первое время при эксплуатации завода, возможно, что потери продукта будут повышенными, что приведет к уменьшению производительности, может быть, на 30-35 %. …Весь «потерянный» продукт оседает…и накапливается внутри самой машины». Учёные предлагали отсрочить пуск завода до того времени, пока они не найдут точного решения выявленных проблем. Но, приоритетом государственной политики была не наука, а стремление к заявленной цели. План есть план и его надо выполнять. В декабре 1948 года завод запустили. Пуск закончился провалом – желаемого продукта не только не получили, но и все производственные мощности были приведены в негодность. Причины, как и предупреждал И. Кикоин, были в недоработке схемы. Во-первых, была выбрана слишком плотная посадка в шарикоподшипниках – в вакууме из-за перегрева их клинило. В итоге пришлось менять подшипники на 5500 машинах, разбирая встроенные двигатели. Во вторых, в местах подсоса воздуха (из-за негерметичности конструкции) за счет попадания влаги происходил гидролиз, вызывавший сильную коррозию, из-за чего происходила потеря продукта - граммы гексафторида урана оседали на стенках. Внутренность всей системы была покрыта мелким зеленоватым налетом. Ситуация выглядела безысходной – на грани срыва оказался весь «атомный проект» СССР. Для исправления ситуации было решено допустить к работе на атомных объектах немецких учёных, работавших в СССР. Сегодня уже не является секретом то факт, что и Советский Союз и Соединенные Штаты Америки использовали разработки нацисткой Германии, которая уже к 1945 году имела собственную атомную бомбу. В Германии ещё в 1944 г. работал экспериментальный ядерный реактор, и были созданы полигоны для испытания атомного оружия. Испытания ядерных устройств нацистские ученые проводили на заключенных концлагерей. Но для запуска промышленного производства Германии не хватало высокообогащенного урана, запасов которого в Европе не было. По окончании войны начался активный вывоз «мозгов» с оккупированных территорий. «Умные немцы», как их неофициально стали называть, подписывали контракты на 10 лет, получая взамен хорошее материальное вознаграждение и научные лаборатории для исследований. Всего над советским атомным проектом в общей сложности работали около 300 немецких учёных. На уральский завод для помощи русским физикам были направлены Густав Герц, Петер Тиссен и Хайнц Барвих. Позднее к ним присоединились Ю. Мюлленфордт и В. Шютце. От немцев нельзя было скрыть масштабов производства – они прекрасно понимали, сколько урана может произвести такая громадина, как объект № 813. Но вот чего они не должны были знать – это местоположение завода. Перед посадкой в поезд, учёным внушили мысль, что едут они в Сибирь. В дороге, по воспоминаниям самих командированных, их поили разнообразными напитками, которые постоянно менялись. В результате сообразить, куда они в действительности едут было довольно сложно. Так как из всех подаваемых в пути напитков немцам особенно полюбился кефир, то глухой таежный поселок, где их высадили, они окрестили «Кефирштадтом» ("Kefirstadt"). Основной задачей, которую им надо было решить в Кефирштадте – это выявить, до какого уровня в каждой из 3100 ступеней разделения надо снизить коррозионные потери, чтобы на выходе появился продукт. Решение было найдено, но для его воплощения нужно было провести грандиозную работу по изменению конструкции машин. Аврал начался в начале 1949 года. Были заменены двигатели в 5000 машинах(!), ужесточены нормы приемки и контроля оборудования. Фактически это была полная реконструкция всего производства: все машины пришлось разбирать, выскребать «потерянный продукт», чистить, промывать от радиоактивной пыли и собирать заново. Часть испорченных машин ОК-7 (896 шт.) были заменены на менее мощные ОК-6 (1696 шт.). Принимать реконструированный (а фактически сделанный заново) завод осенью 1949 года приехал лично Берия. Поездка была короткой. Ознакомившись с цехом, Лаврентий Павлович провёл совещание, на котором присутствовали руководители «атомного проекта» Ванников, Первухин и Курчатов, а также будущий директор завода И. Д. Морохов. Прощальными словами главного куратора были: «Даю вам сроку три месяца, чтобы все закончить, но если вы не обеспечите за это время все, что от вас требуется, пеняйте на себя, а я заранее предупреждаю – готовьте сухари». Сухари не понадобились – вторая попытка запуска производства прошла успешно. Той же осенью 1949 г. было получено 4,2 кг урана с 30%-ой концентрацией U-235. Одновременно с пуском первой очереди Д-1 на комбинате № 813 началось строительство следующей - Д-3. В новом проекте были использованы трубчатые фильтры, что увеличило мощность машин в 2-2,5 раза. Но это уже другая история. А многострадальная линия Д-1, с которой всё началось, была закрыта в конце 1955 года.  Густав Герц - немецкий физик-ядерщик, работавший над советским атомным проектом, лауреат Нобелевской премии 1925 года  Монтаж оборудования на заводе в Ок-Ридже (США) - прототипе завода № 813  Газодиффузионное производство | |
| Просмотров: 2585 | Рейтинг: 5.0/1 |