| Главная » Каталог издательства » Архив изданий » Печатная продукция |
Легенды Невьянской башни
| 14.10.2012, 19:43 | |
| Легенды Невьянской башни. - НГИАМ, 2007 - 44 с. Тираж 500 экз. Составители: Н. Медовщикова, В. Мешкова, Т. Шубина, Е. Медовщикова. Компьютерная верстка и дизайн обложки: М. Чумакова Технический редактор: И. Чумаков Подготовка макета и печать тиража: ИПЦ «Чумаков'PRINT» (ИП Чумакова М. В) СодержаниеЕ. Гадмер. Невьянская башняА. Толстой. Старая башня В. Немирович-Данченко. Кама и Урал А. Исетский. Куранты К. Копысова. Невьянская башня  Вступительная статьяВ памяти людей, в традициях духовной культуры живут фольклорные рассказы о прошлом – предания и легенды. Передавались такие рассказы устно: от человека к человеку, от старших в семье к младшим, от поколения к поколению. Почти три века стоит на Невьянской земле уникальный памятник федерального значения – Наклонная башня Демидовых. Три века, из поколения в поколение, передаются легенды о башне, ставшие источником вдохновения как для уральских, так и известных российских писателей, учёных и путешественников, побывавших в её стенах. Писатель Е. Федоров в романе «Каменный пояс» написал так: «…Надумал Акинфий Демидов построить высокую каменную башню с тайными подвалами. Писал он о том в Санкт-Питербурх приказчику: «Намерен я строить в нашей вотчине, Невьянске, башню по образцу, кой в иноземщине, в граде Пизе, есть. Внизу той башни мыслю сладить каменные амбары под сибирскую медь, а вверху содержать караул для обережения от пожаров и для повестки людишек на работу. Наказываю тебе сыскать в Санкт-Питербурхе иноземцев-каменщиков, которые дошлы в башенной стройке…». По строгому наказу Акинфия приказчики сыскивали каменщиков всюду и гнали в Невьянск. Тесали камень, копали склепы, бутили фундамент. Строил башню крепостной зодчий. Высоким серым заплотом оберегали её от любопытного глаза. Прохожие слышали грохот камня да в лихую пору крики: били батожьём неугодливых хозяину. Стены башенные вели из крепких, тяжёлых кирпичин, а кладку вязали полосовым железом. Косяки в дверях и в бойницах ставили литые, чугунные. Башню отстроили: высота её была в двадцать восемь сажен (57,5 м), островерхая железная крыша с ветряницей - флюгером на тонком шпиле да чугунный шар с золотыми шипами венчали её. До половины башня четырёхугольная, а верхние три яруса – восьмигранные, с колоннами да балконами, обнесёнными литыми перилами. На башне мастер установил заморские, «аглицкие», куранты с колоколами, отбивавшие каждые четверть часа, получасье и час. Каждые три часа куранты играли приятные мелодии. Башня, по примеру Пизанской в Италии, строилась с наклоном свыше сажени (1,8 м) на юго-запад. А внизу у башни, в плотине, задумал Акинфий Демидов построить секретный шлюз и его, когда нужно, поднимать, и тогда прудовая вода с буйством шла бы в подвалы башни». В башне размещалась и заводская тюрьма. В 1825 году Прокопий Меньшаков в своём прошении так описывал тюремное помещение: «…Засадил меня хозяин под строжайший караул в такую ужасную полатку под башнею, что не только ночью, но и днём человеку быть одному опасно. От сырости ж, холода и духоты жизнь моя состояла при самой отчаянности… А товарищ мой… Иван Ефимов Уткин от таковых мучительных от тюрем тиранств прежде времени получил уже смерть безвинно… В тюремном замке от нечистоты, сырости, холода и от тяжкого воздуха всякой почти день умирают люди, и валяются тела оных без всякого призрения внутри замка по неделе, яко скоты изгибшие, где посреди заражения ж толь опасных последствиев нахожусь и я при самом опасном положении жизни моей…». Краевед В. Замоткин записал быль о старообрядце Изосифе, жившем в лесу возле деревни Галашки. Никто не мог найти его скит. А старовер частенько спасал работных людей от заводской каторги, вот люди и бежали к старику: только он мог потайными тропами увести их в необитаемые места в Сибирь, где не достанет их заводчик, как бы ни были длинны его руки. Власти же решили прекратить подобное и приказали во что бы то ни стало отыскать старца. Наконец-то его нашли и посадили в тюрьму башни. Верные друг другу старообрядцы спасли своего единомышленника: напоили охрану тюрьмы и передали Изосифу носки, связанные суровой ниткой; велели их распустить и сделать шнур. По нему подняли на башню веревку, по которой старец спустился. После этого старца никто не видел. А случай этот был исключительный: сбежать из темницы башни – это небывалое событие! Легенда утверждает, что в подвалах под башнею по приказу Демидовых работники тайно чеканили серебряную и золотую монету, похожую на настоящую царскую. Приезжали ревизоры, но хитрый заводчик быстро находил с ними общий язык: подкупал их, либо запугивал, либо на обратном пути расправлялся с ними. Когда о деяниях Демидовых дошла весть до столицы, в Невьянск по приказу императрицы выслали следственную комиссию. Чтобы скрыть следы преступления, Демидов велел открыть шлюзы из пруда и затопить подземелья вместе с работниками. Эта легенда породила ещё одну, тоже связанную с демидовскими деньгами: «Играет как-то Демидов в карты с самой императрицей, очень много проигрывает (наверняка нарочно), а платит новенькими серебряными рублями. – Чьими деньгами мне платишь, Демидов, моими или твоими? – спрашивает императрица. – А все мы, матушка-государыня, твои, и работа наша твоя, и всеми животишками своими тебе принадлежим. Уклончивый ответ очень понравился императрице. Зато приближённые императрицы письма на Урал стали слать: «Пришли-ко, Демид, своих рублей, уж очень мы обездомели да обеднели…». Государственный монетный двор иногда не выпускал столько монет, сколько Демидов. Некоторое время он даже перестал стесняться, потому что, задумывая новую войну, императрица спросила: – А сколько ты дашь нам своих рублей, Демидыч? – А сколько прикажешь, столько и наработаем! Нам твоя милость дорога! – был таков ответ. Рассказывали и такое в Невьянске: «Играл как-то Акинфий в карты с каким-то петербургским чиновником – то ли с офицером, то ли с ревизором. И проиграл ему все свои наличные деньги. А играли они в Невьянской башне. Вот и кинулся тогда Демидов бечь куда-то вниз, а когда вернулся, в руках у него была кучка серебряных монет. И каждый рубль – блестящий, новенький и горячий». На верхнем этаже четверика башни расположена слуховая комната, о назначении которой также существуют версии и легенды. Здесь Демидов будто бы подслушивал разговоры работников, чеканивших монеты в подземельях башни. Рассказывают легенды и о том, что в стены башни замуровывали Демидовы своих работников: «Раз один молодой рабочий, жестоко наказанный кнутом за то, что хотел защитить сестру, бежал с завода в леса. Владелец недолго думал, что делать: схватили его старуху-мать и замуровали в стену башни, оставив окошечко, через которое ей подавали пищу. Люди видели это, ужасались и спрашивали Демидова: – Доколе её держать будешь? – А покуда беглый не явится! Сын вернулся только через три месяца, мать размуровали, она оказалась сумасшедшею. Тогда на это же место по приказу хозяина замуровали сына и продержали его полгода». О курантах башни также сложено немало легенд. Одну из них привёл в своём первом опубликованном произведении – рассказе «Старая башня» (1908 г.) писатель А. Н. Толстой. Вошла башня и в судьбы людей. В семьях некоторых невьянцев живут предания, связанные с их предками и башней. Такое предание передаётся в семье Неклюдовых: «На Быньговском демидовском заводе работал кричный мастер Борис Неклюдов. Долго не женился. Наконец-то выбрал себе невесту из староверок, а управляющий Быньговским заводом и заодно с ним церковные служители заставляли его венчаться в церкви. Старообрядец отказался, тогда его посадили в тюрьму башни. Однажды вывели его на балкон, связанного, с повязкой на глазах, и говорят: – Будешь венчаться? – Нет, буду брачиться только в своей часовне! Тогда тюремщики стали угрожать, что столкнут его с балкона, а старообрядец только просил развязать ему руки для последнего креста: – Я умру в своей вере! Его снова увели в подвал. Так повторялось несколько раз. Но вот на Быньговском заводе случилась авария, и срочно понадобился кричный мастер. Тогда управляющий, приказал освободить Неклюдова: «Отпустите этого непокорного кержака, пусть женится как ему вздумается!» Так и остался старообрядец в своей вере. Родилось в семье много детей, а самого старшенького Павлом назвали, да баловали часто, вот и рос неслухом, отец-то в гневе на сына обзывал его «башенным» и неспроста: невеста-то в башню хаживала к своему жениху, проведывала – позволялось это: помолвлены были… Вырос Павел, женился, родилось много детей, а сам Пашка попивать стал, да сильно. Жена часто уводила его из кабака едва живенького. Везёт как-то раз его на санях мимо пруда, видит – прорубь, отвязала муженька, хотела сбросить в воду, да вдруг зазвенели на башне колокола, подняла голову женщина, увидела кресты на соборе, спохватилась: что это я делаю? Сотворила молитву с крестом, покрепче привязала мужа к санкам - и домой. Об этой истории муж узнал – капли спиртного больше во рту не было! Так дважды башня вошла в судьбу Пашки, недаром отец-то прозвал его «башенным!». Башня являлась и объектом почитания староверов, шедших на моления к святым могилам на Весёлые горы (это горный массив длиной 30 км к юго-западу от Нижнего Тагила, вдоль него проходит условная граница между Европой и Азией). Крестные ходы на Весёлые горы собирали тысячи человек. Главной среди дорог к святым могилам считалась дорога из Невьянска. Сюда прибывали паломники со всей России, и обязательно приходили они поклониться наклонной башне, в которой, по преданию, долгое время томился в заключении инок Максим – старообрядческий писатель. Он был одним из организаторов Невьянского собора 1777 г., посвященного вопросу о священстве. В 1781 г. Максим с братией удалился на Весёлые горы, где и умер в 1783 г. Сегодня, по прошествии трёх столетий, овеянная легендами и преданиями, полная загадок Невьянская башня продолжает хранить свои тайны. Она много видела и слышала. Она многое знает, но молчит, и лишь изредка туманно и таинственно намекает... | |