| Главная » Читальный зал » Александр Пискунов |
«Птичий папа»
«ПТИЧИЙ ПАПА»
День, когда я пришла в верхнетагильский историко-краеведческий музей, чтобы повидаться в очередной раз с его директором, неординарным во многих отношениях человеком Александром Пискуновым, оказался не совсем удачным. «С зайцем у нас что-то неладное происходит, пояснила сотрудница. - Видно, свежая трава, с непривычки-то, пошла не на пользу». У зайки и впрямь вид не ахти. Александр Николаевич сетует: - Ну не ветеринар я. Чем могу помочь? Просто не знаю... Была в музее одна сотрудница, которая все ворчала, мол, не место здесь животным. Может быть и не место. Да только как не взять принесенного ребятишками из леса птенца («Из гнезда выпал, мы и подобрали»), со сломанным крылом или другую «животную душу», нуждающуюся в человеческой помощи и защите! Музейный зооуголок появился и стал расти, когда в квартире Пискуновых просто физически уже не стало возможности размещать клетки со зверьем. Кроме всякой мелкоты, даже орел-инвалид проживал в доме «птичьего папы» целых пятнадцать лет! «Птичьим папой» Александра Николаевича, члена орнитологического общества при Уральской АН, прозвала ребятня, знающая, что он просто не может отказать в «скорой помощи» и в убежище ни трясогузке, ни воробью, ни вальдшнепу.  - Ну что ты пап, ерундой занимаешься, - сказала ему как-то взрослая дочь. - Ты же в свое время охотился на вальдшнепов, а с этим, больным, возишься, как с ребенком, лечишь... Охотился. Но - в лесу. И - на здоровых птиц и зверей. А дома - «госпиталь». Это совсем-совсем другое. Мальчишкой он был странным. Бегать и стрелять из деревянного ружья, как все сверстники, казалось ему куда менее интересным, чем наблюдать за шмелем в чашечке цветка или семьей скворцов, заботящейся о многочисленном своем писклявом потомстве. Раз соседка даже шепнула его матери: «Гляди, Сашка-то у вас ненормальный - все травинки разглядывает. К врачу его надо». А он и сквозь ужас и дым войны - позже, когда семнадцатилетним пошел в армию и попал на Халкин-Гол, - успевал примечать красоту незнакомой доселе дальневосточной природы, дивиться цветам монгольской бесконечной степи. И после войны, куда бы ни забрасывала его судьба военного человека, он повсюду делал собственные географические открытия, ненасытно познавая природные особенности то дикой Средней Азии, то чистеньких европейских ландшафтов. После семнадцати лет военной службы, когда - при «хрущевском» сокращении - переоделись в гражданскую одежду 1200 тысяч офицеров, Пискунов подал в отставку и вернулся на родной Урал. На строительстве Верхнетагильской ГРЭС мастеровые руки и толковые головы ой как требовались. Но отставному офицеру не долго пришлось побыть строителем, проводя все свободное время в окрестных лесах и обследуя горы. Новая служба (по приказу партии) в качестве участкового, а позднее - следователя милиции, практически не оставляла времени на лесные прогулки. Правда, теперь он мог защищать природу: приходилось не только в поселке гоняться за шпаной, но и в окрестностях - за браконьерами. «Никто не должен в лесу стрелять без разрешения, и с разрешением - без головы на плечах», - считал и считает Александр Николаевич. Из всего своего 62-летнего трудового стажа с особым удовольствием вспоминает он годы, когда работал - после милиции - в Висимском заповеднике. Вот где увлечение всей его жизни стало профессией! А тесное общение с учеными-биологами позволило здорово обогатить собственный опыт в исследовании природы и познания, полученные из специальных книг и журналов. В своей любимой стихии он и о годах забывал. Хотя дома видели, что устает он. «Довольно тебе бегать по заповеднику, ночевать в шалашах и избушках, ведь возраст уже!» - не выдержала однажды жена. А тут еще и «ходоки» от народа и властей верхнегатильских заладили, мол, принимайте-ка, Александр Николаевич, музей. Тогда, после кончины прежнего директора, городской историко-краеведческий музей остался без руководства. Подумал-подумал Пискунов, силы свои взвесил («И правда - возраст»). И согласился. «Бом-бом», - возвестил колокол, что висит над дверью в музей, о приходе посетителей. Два молодых парня: - Александр Николаевич, не нужны вам чучела зверей, отлично выполненные? - Нет, ребята, - отвечает. -Нет у нас денег на покупки. Спасибо. Пискунов, вообще-то, сам себе таксидермист. Макеты природных ландшафтов с почти как живым зверьем по-за пеньками и корягами - его рук дело. Привычку бродить по лесам и горам в любое время года он, конечно, не оставил, но и музей давно уже стал не просто местом работы, а горячим увлечением Александра Николаевича. Особенно, разумеется, та часть экспозиции, что имеет отношение к природе. Камни, например. В коллекции минералов - взгляните только! - каждый экспонат - это особый образ. И рядом - «говорящая» подпись: «Я вырос в пещере», - пещерный оникс; «Породнились», - гематит в кварце; «Тоже растем, размножаемся», - слюда мусковит. Ну и так далее. А самый любимый зал директора - тот, где расположилась экспозиция, рассказывающая о происхождении жизни на земле. - Однажды показывал я музей одному священнику, - рассказывает Александр Николаевич. - И продемонстрировал вот этот отпечаток на камне стебля растения возрастом триста миллионов лет. Батюшка меня чуть не побил, дескать, что ты лжешь, когда всем известно, что Господь создал Землю семь тысяч лет назад! Ну что тут скажешь, у каждого свои знания... Обследуя окрестности Тагила, Александр Николаевич обнаружил когда-то останки жертвенного места древних людей то ли Неолита, то ли Бронзы, во всяком случае, «возрастом» не менее пяти тысяч лет. Осколки глиняной посуды, каменных орудий, окаменевшие кости жертвенных животных с удивительной горы под названием Лубная теперь красуются рядом с бивнями мамонта и диковинными ископаемыми раковинами доисторических моллюсков. - Отчего вымерли мамонты? У меня на этот счет своя версия, - делится Пискунов... У него на многие вещи свое мнение, своя версия. Нередко приходилось ему вступать в научные споры с учеными и... оказываться правым. Вот только жаль, что ветеринарных знаний ему не хватает, чтобы спасти зайчишку, мучающегося «животом». Косой продолжает явно страдать, и, постояв еще раз рядом с Александром Николаевичем над клеткой больного, я тихонько прощаюсь и иду к выходу. Не до меня тут сегодня. Зинаида Паньшина, газета "Местные ведомости" (Кировград) от 21.05.2003 | |
| Просмотров: 1672 | Рейтинг: 0.0/0 |