Первые научные попытки разгадать тайны Невьянской наклонной башни предпринял в 1930-е гг. доцент кафедры архитектуры промышленных и гражданских зданий Московского инженерно-строительного института (МИСИ), научный сотрудник Академии архитектуры СССР Рувим Петрович Подольский (8 августа 1895 г., Елисаветград – 11 мая 1978 г., Москва). Кроме преподавательской деятельности на кафедре в МИСИ и других вузах столицы, Подольский вёл обширную исследовательскую работу. Его специализация – изучение проблем истории архитектуры, исследование и реставрация архитектурных памятников. В этом плане Невьянская башня дала обширное поле для изучения.
В середине 1930-х гг. Р. П. Подольский провел архитектурное изучение уральского памятника, измерение её технических параметров, фасадов. В результате исследования были сделаны интересные выводы.
Построена башня, отметил Подольский, в традициях барочного искусства. При этом первый ярус башни – четверик – выстроен в строгом стиле, а всё архитектурное убранство сосредоточено на следующих трёх восьмигранных ярусах – восьмериках.
«Все обломы карнизов, капители, колонок и пр. выполнены из специального профилированного кирпича, который образует характерный для кирпичного зодчества орнамент, например, фриз, отделяющий цокольную часть… Оформление оконных проёмов, повторяющееся во всех трёх ярусах восьмигранников, имеет характерные для старого русского зодчества тонкие вытянутые колонки с кубическими капителями… интересен мотив зубчатого карниза, венчающего два верхних восьмигранника… [он] образован из крупных треугольных зубцов, не поддерживающих нависающую часть карниза, а выступающих непосредственно из его сложного профиля». Неизвестный зодчий сумел воплотить в башне завет старых мастеров: «рубить высотою, как мера и красота скажет».
По мнению Подольского, наибольший интерес представляет конструкция железочугунных балок на первом восьмерике наклонной башни. При его возведении для придания прочности верхней части яруса демидовский архитектор использовал как железные, так и чугунные стяжки. Однако ни железо, ни чугун самостоятельно не могли обеспечить в зонах растяжения необходимую прочность: железо слишком мягкое – может прогнуться, чугун же, хотя и твёрд, но хрупок – может сломаться. Видимо, тогда-то неизвестный нам архитектор пришёл к третьему, весьма оригинальному решению.
Чугунная балка 190-145 мм, проходящая по диаметру от стены до стены, была усилена по всей своей длине железным стержнем 60-36 мм. Причём железо втоплено непосредственно в тело чугуна. Такая конструкция обеспечила необходимый запас прочности: железо не даёт чугуну сломаться, а чугун не позволяет железу прогнуться.
Подобное конструктивное решение, по словам Подольского, «свидетельствует о весьма ранней попытке зодчего совершенно правильно сочетать два разнородных материала, дающих при совместной работе прекрасную систему, широко использованную лишь в XX в. в аналогичном сочетании бетона и железа».
Проведя анализ построения силуэта наклонной башни, Рувим Петрович выявил чёткую систему композиции её основных объемов, выстраивающихся в геометрическую фигуру для построения золотого сечения. То есть, при высоте здания без шпиля 55,3 м и диаметре 9,22 м её силуэт вписывается в прямоугольник, образованный из шести квадратов (55,3:9,22 = 6). Три квадрата приходятся на первый ярус – четверик и на три восьмигранных яруса тоже три квадрата. Соединив точки, характерные для построения силуэта, прямыми линиями, получаем систему параллельных линий. Общий угол наклона этих линий характеризуется наклоном диагонали прямоугольника с отношением сторон 1:2. Треугольник с отношением сторон 1:2 и служит основой для построения золотого сечения.
Правда, отмечает Подольский, строители могли использовать пропорции золотого сечения несознательно. Они могли стать следствием применения зодчими простых отношений, как 1:2, 2:3 и т. д. Такие несложные приёмы проверки соразмерностей здания сохранились до настоящего времени. Но, бесспорно, что подобная пропорциональная система создаёт полноценную композицию всего здания.
Результаты исследований Рувим Петрович опубликовал в статье «Падающая башня Невьянского завода» в журнале «Академия архитектуры» за 1936 г.
Рассуждения Подольского, может быть, несколько сложные для неспециалиста в вопросах архитектуры, всё же позволяют понять главное: строители башни были знающими людьми. Пусть история не сохранила имени автора проекта, но его творение – наклонная башня – будет жить в веках как символ мастерства и таланта человеческого.
По возвращении в Москву Рувим Петрович продолжил главное дело своей жизни – обработку свода материалов по истории архитектуры промышленных зданий России XVII-XIX вв. В годы Великой Отечественной войны Р. П. Подольский вместе с другими специалистами создавал маскирующие устройства для военных, промышленных и других особо ценных объектов.
В 1940-50-е гг. сотрудники кафедры архитектуры промышленных и гражданских зданий МИСИ решали задачи промышленного строительства. По планам Подольского были созданы: завод тяжёлого машиностроения в Челябинске, комбинат Уралэльмаш, Лисичанский завод оконного стекла с жилым поселком, Ленская мануфактура в Павловом Посаде, самолетостроительные заводы.
Деятельность Подольского трудно переоценить. Являясь одновременно архитектором-теоретиком и практиком, Рувим Петрович внёс свой вклад в становление промышленной архитектуры страны.
В середине 1940-х гг. начинания Подольского продолжил архитектор из Ленинграда Валентин Алексеевич Матвеев (10 ноября 1908 – 10 февраля 1969 гг.). Работая над диссертацией «Архитектура Урала XVIII века», исследователь, кроме Невьянской башни, осмотрел множество архитектурных сооружений Среднего Урала. При этом Матвеев не только изучил архитектурные особенности наклонной башни, но и провёл большую работу в архивах. Он первым обнаружил и ввел в научный оборот описание Невьянской башни 1827 г., в котором приводится предполагаемая дата постройки и назначение здания.
Первая половина XX в. оказалась для наклонной башни, как и для страны тревожной. В эти годы памятник находился на территории Невьянского механического завода. Росло производство, вокруг башни строили цеха, заводской паропровод опутал её как паутиной, проложенная рядом железная дорога сотрясала почву, дым от котельной обвивал нижние этажи здания, скрывая их в сероватом тумане.
Трудно представить, как могла бы сложиться судьба уникального памятника. Всё зависело от руководства механического завода. Отношения заводских властей к памятнику архитектуры были довольно неоднозначны. Башню то именовали «Невьянской Пизанской башней», то грозились разобрать на кирпичи. В 1930-е гг. были разобраны купола и колокольня находящегося неподалеку Спасо-Преображенского собора, а церковь Рождества Богородицы снесена до основания. Возможно, башню от подобной участи спасло то обстоятельство, что она не была культовым сооружением.
Изменения к лучшему наметились в начале 1950-х гг. Невьянской наклонной башней заинтересовались в Свердловском областном отделе по делам архитектуры. Были разработаны меры по защите уникального памятника. В частности, чтобы обезопасить наклонную башню от заводского производства, специалисты областного отдела по делам архитектуры предписали установить возле башни охранную зону на расстоянии не менее 8 метров от её стен, убрать пристроенные к ней в первой половине XX века здания паросилового цеха и котельной. Также руководству механического завода было поручено провести капитальный ремонт наклонной башни.
Между областным отделом по делам архитектуры и руководством завода завязалась оживленная переписка.
В ответ на предписания специалистов-архитекторов директор завода Г. Тырышкин сообщал, что «существующий пристрой от стен башни отнести нельзя, т. к. кирпичный пристрой, где размещен паросиловой цех существует с 1915 года. Второй пристрой был запроектирован для расширения котельной… во время Отечественной войны 1941 г.».
Всё же компромисс был достигнут. Директор завода дал согласие на обследование наклонной башни специалистами с целью планирования необходимых ремонтных работ: «просим Вас направить к нам инспектора по охране памятников архитектуры для оформления… акта обследования башни с учетом существующих пристроев».
В результате, в начале 1950-х гг. рабочие завода по согласованию с областным отделом по делам архитектуры выполнили следующие работы: провели очистку помещений башни, отремонтировали деревянные лестницы и кровлю шатра, произвели частичную внутреннюю побелку, сняли проходивший по второму этажу паропровод. В будущем планировалось восстановить каменный фрагмент крыльца и лестничные марши, сделать отмостку шириной до полутора метров, провести наружную покраску башни с выделением архитектурных элементов, разместить на полу балконов недостающие чугунные плиты. Работы были проведены, но не в полном объеме.
На протяжении последующих 15 лет в актах обследования Невьянской башни отмечалось её «аварийное, запущенное и антисанитарное состояние. Её фундамент из бутового камня оголен и частично разрушен при расширении паросилового цеха завода. В цокольной части стен имеются многочисленные трещины… Крыша крыльца разрушена, сорвано железо и в башню проникают посторонние люди… Внутренние помещения сильно загрязнены… за старым, дорогим и уникальным механизмом часов-курантов нет надлежащего ухода».
Кроме того, в результате исследования стен башни выяснилось, что под воздействием постоянной вибрации и повышенной влажности с юго-западной стороны произошло внутреннее расслоение кладки. Частичные ремонтные работы проводились время от времени, но полная реставрация наклонной башни состоялась только в первой половине 1970-х гг.
В 1950-60-е гг. неоценимый вклад в изучение Невьянской наклонной башни внёс историк, краевед Валентин Григорьевич Федоров. Башня стала главной темой в его творчестве. В. Г. Федоров провёл обследование памятника с целью подготовки ремонтных работ, составил паспорт Невьянской башни. Чтобы установить дату её постройки, он проанализировал надпись найденной в Невьянске чугунной плиты 1725 г. и чугунной балясины с балкона башни, зафиксировав их однородность. На основании изученных архивных документов составил план Невьянской башни в разрезе, с указанием использования помещений здания в демидовскую эпоху.
Большая заслуга В. Г. Федорова в том, что он привлёк к памятнику архитектуры внимание широкой общественности. Исследователь выступал с докладами о Невьянской башне на научных конференциях, заседаниях общества краеведов. После него памятником заинтересовались специалисты из разных областей науки.
Результатом кропотливых изысканий В. Г. Федорова стал исторический очерк «Тайны Невьянской башни», опубликованный сначала в журнале «Уральский следопыт» (1958 г.), затем отдельной брошюрой в Свердловском книжном издательстве (1961 и 1964 гг.).
Скончался Валентин Григорьевич в 2008 г.
Предпринятые в 1930-60-е гг. попытки изучения наклонной башни позволили заложить основу для дальнейших исследований уникального архитектурного памятника Урала.

Искатели невьянских тайн.

В 1970-е гг. начался новый этап в истории Невьянской наклонной башни. В лучшую сторону изменилось отношение к памятнику у заводских властей. Большая заслуга в этом принадлежит тогдашнему директору механического завода В. В. Хохонову (родился в 1928 г.).
Виктор Васильевич с детства мечтал работать на строительстве гидроэлектростанций. Но после окончания Московского высшего технического училища им. Баумана в 1953 г. он был распределен на работу в Невьянск. Как сегодня рассказывает В. В. Хохонов, вначале у него было недовольство местом работы и даже попытки уехать, попытаться распределиться на другую работу. К счастью, этого не случилось. Маленький уральский городок привлёк молодого специалиста своей особенной аурой, ореолом старины, который чувствовался, витал в воздухе.
Устроившись на механический завод, Виктор Васильевич последовательно прошёл путь от мастера цеха до директора предприятия (назначен в 1970 г.). В должности директора проработал он 16 лет (1970-77 и 1984-93 гг.): и во времена гонки вооружений, и в бурную эпоху перемен и перепрофилирования предприятия.
Особое внимание руководство завода обратило на памятники архитектуры, находящиеся на территории предприятия, и, в первую очередь, на наклонную башню. На заводе сохранилось несколько памятников промышленной архитектуры, в том числе корпуса доменных печей середины XIX в. В XX в. все они использовались для заводских нужд (в зданиях размещались цеховые конторы или даже действующие производства). Виктор Васильевич стоял, таким образом, у самых истоков возрождения историко-архитектурного комплекса Невьянска. Начать решили с наклонной башни.
В начале 1970-х гг. был дан новый импульс работам по исследованию и сохранению памятника демидовской эпохи. Руководство завода пригласило специалистов-реставраторов из Пермских производственно-реставрационных мастерских под начальством Г. Ф. Канторовича. В ходе обширных реставрационных работ наклонная башня была очищена снаружи химическими растворами, заменены флаг-флюгер и шар с шипами – громоотвод, находящиеся на вершине шпиля. Демидовское железо на шатре специалисты заменили титановыми листами.
Особую сложность представили старинные часы с курантами. Специалисты из Перми, не имея подходящую квалификацию для ремонта часового механизма, уехали, оставив часы в разобранном состоянии со снятыми циферблатами.
Сложная и ответственная работа по восстановлению башенных курантов была поручена Александру Ивановичу Саканцеву.
Немалую помощь заводчанам при восстановлении часового барабана и расшифровки английских мелодий XVIII в. оказал уральский композитор Сергей Иванович Сиротин (родился 6 марта 1941 г.).
Уже много лет С. И. Сиротин известен как талантливый композитор, педагог. После окончания Уральской консерватории по специальностям «пианист» и «композитор», работал преподавателем в музыкальных училищах Томска, Нижнего Тагила, Свердловска и консерватории. Является членом Союза композиторов (с 1974 г.), лауреатом Всероссийского конкурса (1980 г.), Заслуженный деятель искусств РФ (1996 г.).
За свою творческую жизнь С. И. Сиротин написал музыку к двум десяткам спектаклей театра драмы, создал оперетту «Царица и велосипед» для театра музыкальной комедии, музыкальную сказку «Василиса Прекрасная» для Краснодарского музыкального театра, хоровой цикл «Край любимый» на стихи С. Есенина. Один из его любимых жанров – песня. За годы творческой деятельности композитором создано свыше 200 песен.
В 1970-е гг. по приглашению заводского руководства С. И. Сиротин провёл работу по расшифровке мелодий XVIII в., запрограммированных на музыкальном валу часового механизма Невьянской наклонной башни.
Но вернемся к исследованиям наклонной башни.
После реставрации башни работы на ней не прекратились. В 1980-е гг. по заказу заводского руководства специалисты провели архитектурные, археологические и геодезические исследования наклонной башни и её территории, выполнили инженерно-техническую экспертизу. По инициативе В. В. Хохонова были предприняты работы по сохранению историко-культурного комплекса Невьянского завода (с целью проведения в будущем музеефикации и создания завода-музея). Проведённые исследования и реставрационные работы позволили открыть свободный доступ с экскурсионным обслуживанием на Невьянскую наклонную башню.
Выйдя на заслуженный отдых, В. В. Хохонов не оставил забот о сохранении исторического центра Невьянска. В 2000 гг. Виктор Васильевич был назначен исполнительным директором благотворительного фонда «Старый Невьянский завод», задачей которого стали реставрация наклонной башни, восстановление Спасо-Преображенского собора и благоустройство прилегающей территории. С 2005 г. работает в музее истории Невьянского завода.
В. В. Хохонов за свою трудовую деятельность награждён орденом Трудового Красного Знамени и орденом «Знак Почёта», является Почётным гражданином Невьянска и академиком Академии имени Демидовых.
Станислав Адольфович Лясик (1 января 1930 – сентябрь 1993 г.) после окончания геологического факультета УрГУ в 1954 г. работал на Южном Урале начальником геологоразведочных партий. При его участии открыт ряд мелких месторождений на Южном Урале и разведано крупное месторождение пьезокварца.
В июне 1966 г. С. А. Лясик перешёл на работу в Невьянский прииск треста «Уралзолото», а в ноябре 1969 г. был назначен главным геологом предприятия. После реорганизации Невьянского прииска в 1971 г. был переведён в Уральскую комплексную съёмочную экспедицию Уралгеолуправления.
Специализируясь по россыпным месторождениям, Станислав Адольфович с 1961 по 1965 гг. прошел обучение в заочной аспирантуре Всесоюзного института минерального сырья в Москве, защитив кандидатскую диссертацию на тему «Россыпи пьезооптического кварца восточного склона Южного Урала». С. А. Лясик имел несколько десятков рукописных и печатных научных и популярных работ.
В начале 1970-х гг. Станислав Адольфович провел исследования по поводу плавки черновой алтайской меди в Невьянском заводе, изучил состав колоколов Невьянской башни. Его статьи публиковались в журнале «Уральский следопыт», в областной и местной периодической печати.
Загадки Невьянской башни во все времена волновали и невьянских краеведов. Леонид Михайлович Мамонов журналист газеты «Звезда», вёл наблюдения за работой флага-флюгера с целью определения состояния наклона Невьянской башни. Был одним из организаторов поиска демидовских подземелий. В 1970-90 гг. вёл в газете «Звезда» тематическую страницу «Старый соболь», в которой публиковались материалы на исторические темы (в том числе и о башне).
Большая роль в исследованиях наклонной башни принадлежит Всеволоду Михайловичу Слукину, уральскому краеведу, профессору Уральской архитектурно-художественной академии, президенту Уральского общества краеведов, заслуженному работнику культуры РФ (родился 11 февраля 1936 г.).
Он является членом Европейского научного общества ПАКТ (методы науки и техники для изучения культурного наследия), входит в состав Президиума Свердловского отделения Всероссийского общества по охране памятников истории и культуры. В. М. Слукин - председатель экспертного Совета Свердловского филиала Российского фонда культуры, член экспертного Совета Министерства культуры Правительства Свердловской области по вопросам охраны памятников архитектуры.
Всеволод Михайлович является активным пропагандистом истории края. Он – научный редактор двух сборников трудов УралГАХА, составитель и редактор семи выпусков литературно-краеведческого альманаха «Уральская старина», лауреат премии журнала «Уральский следопыт» за 1990 г. За подготовку (автор 87 статей) и издание энциклопедии «Екатеринбург» в 2003 г. отмечен премией Татищева и Геннина.
В. М. Слукин – инициатор и организатор проведения форума историков, краеведов, культурологов – «Татищевские чтения» (проходят раз в два года). За краеведческую работу удостоен медали имени Н. К. Чупина.
Специализация В. М. Слукина – изучение историко-культурного наследия с помощью современных инженерных технологий. В 1978-98 гг. руководил научными экспедициями (программа «Терра-80») по исследованию архитектурно-строительного наследия Екатеринбурга, Нижнего Тагила, Невьянска, Верхотурья, Верхнего Тагила, Сысерти, Ревды. Исследования проводились и за пределами Свердловской области: в Ростове Великом, Новгороде Великом, Вологде, Ярославле, Можайске, Туле.
В Невьянске В. М. Слукин выполнил:
1. Исследование подземных сооружений на территории механического завода в пределах исторической зоны (1977-82 гг.).
2. Исследование общего технического состояния Невьянской наклонной башни, зданий доменных печей и механического цеха неразрушающими методами (1990-92 гг.).
3. Детальные исследования грунтов на исторической территории (возле башни), исследования технического состояния конструкций и строительных узлов Невьянской наклонной башни с разработкой рекомендаций перед реставрационными работами (1999-2002 гг.).
По результатам научной деятельности В. М. Слукин опубликовал более 350 научных работ, 14 книг, 50 научно-популярных и 80 статей по краеведческой тематике, в федеральных и региональных периодических изданиях.
Владимир Вениаминович Лушников, инженер-строитель, краевед. Занимался изучением наклона Невьянской башни и состава и размещения фундамента. Автор нескольких публикаций.
Состояние грунтов возле башни с целью установления причин её наклона изучали и кандидат геолого-минералогических наук А. Локерман, главный инженер «Уралпромстройпроекта» В. Скульский и невьянский краевед Валентин Александрович Камбулов (12 августа 1934 – 2008 г.). В. Камбулов был одним из создателей музея истории цементного завода, автором нескольких книг, брошюр и множества статей.
Большой вклад в пропаганду Невьянской башни среди широких слоев населения внёс уральский писатель, краевед Игорь Михайлович Шакинко (6 сентября 1930 г., Тобольск – 1993 г., Екатеринбург). На протяжении всей своей творческой жизни писатель возвращался к истории Невьянска, открывая новые, малоизвестные страницы его истории, давая новое толкование уже известным фактам. Естественно, Игорь Михайлович не обошёл своим вниманием символ города – наклонную башню.
Родился будущий краевед и писатель в Тобольске в семье учителей. После окончания исторического факультета Томского университета два года преподавал историю КПСС в Томском педагогическом институте.
В 1956 г. И. М. Шакинко переехал в Свердловск. Работал учеником в мастерских геологоразведки, младшим научным сотрудником в краеведческом музее, редактором в Средне-Уральском книжном издательстве, готовил исторические справки о памятниках старины в Архитектурном институте, выступал с лекциями от общества «Знание».
В эти годы Игорь Михайлович всерьёз заинтересовался историей Урала. Вначале собирал материал, работал в музеях, архивах, библиотеках, публиковал заметки в местной печати.
Выходят первые книги Шакинко, написанные им в соавторстве с историками, географами, искусствоведами: «По приказу революции» (1966), «Завод «Русские самоцветы» (1976), «Уральские самоцветы» (1982), «Цветные камни Урала» (1986).
1970-80 гг. – это период творческой зрелости писателя. И. М. Шакинко публикует свои исследования на исторические темы: «Подпольная кличка – Михаил» (1970), «Загадка уральского изумруда» (1980), «Василий Татищев» (1986, 1987).
В 1989 г. вышла самая известная его книга – «Невьянская башня», посвященная самому знаменитому архитектурному памятнику Невьянска и Урала. В ней автор обобщил все известные сведения о наклонной башне, предпринял ряд архивных изысканий, отразил знаменитые легенды, связанные с башней.
Книги Шакинко неизменно пользовались читательским интересом, в книжных магазинах они расходились мгновенно. Писатель обладал редким даром – способностью вызывать читателей к размышлению и даже спору с автором.
Последнее произведение писателя – книга «Демидовы» - вышла посмертно.
Анатолий Григорьевич Козлов, историк-архивист. Осуществлял архивные поиски по истории Невьянской башни. В качестве предполагаемой даты постройки выдвинул 1741 год (дата неверна – она относится к строительству тагильской часовой башни).
Виктор Иванович Байдин, преподаватель истории УРГУ. В результате архивных поисков установил имена нескольких демидовских каменщиков, которые могли участвовать в возведении Невьянской башни.